Собор преткновения

В истории с передачей Исаакиевского собора Русской православной церкви меня больше всего занимают не протесты даже, а авторы протестов.

Какой-то сюрреализм, однако.

Известно, как неохотно российское государство расстаётся с чем-то, что считает своей собственностью, а особенно если эта собственность приносит чистый доход. Ему-то бы и протестовать против этой передачи в первых рядах.

С какой стати российской бюрократии поступаться настолько ценным активом в пользу альтернативной общественной структуры, да ещё и бесплатно. Чиновники мэрии, Минкульта и Минфина должны выйти с плакатами на пикеты и протестовать против передачи Исаакия Церкви.

Вместо этого протестуют как раз те самые «гражданские активисты», которые всю дорогу ноют о «всесилии государства» и «слабости общественных институтов».

И вот один из таких «общественных институтов» (выражаясь их же шершавым языком) истребовал и получил обратно от государства весьма ценный, со всех точек зрения, актив. Не сразу, между прочим, преодолевая известное бюрократическое сопротивление, но получил.

И вместо того, чтобы споспешествовать соратникам в укреплении гражданского общества и повышении общественной сознательности в их нелёгком споре с государством, наши «гражданские активисты» вдруг встали на сторону этого самого государства.

Интересно, связано ли это как-то с тем, что по другую сторону — Церковь? Не Московская Хельсинская группа, не Сахаровский центр и не «Открытая Россия», а Русская православная церковь.

То есть, «полезные» гражданские структуры и организации имеют право на укрепление, финансовую независимость и поддержку против государства. А «неполезные», видимо, нет. И к последним наши протестующие активисты почему-то относят Церковь.

Видимо, потому, что полагают Церковь частью государства и разницы между ними не видят.

Но если так, то чего тогда протестовать передаче актива от одной государственной структуры в другую. А если не так, то в чём дело?

* * *

Возвращаемся к началу — дело в Русской православной церкви. Всё, что связано со словами «русский», «православный» или «церковь» вызывает у протестующих активистов дикую аллергию. Такую, что они даже готовы встать на сторону государства против Церкви. Как в худшие времена революции и гражданской войны.

Идея общественной организации, независимой от государства, но основанной на христианском мировоззрении для них, почему-то, неприемлема в принципе. Всё, что угодно, но только не Церковь.

Любой общественный контроль над чиновниками в частности и государством в целом — всеми руками «за», но только не церковный.

Любое перераспределение средств в сторону от государства, но только не в сторону Церкви. Деньги врачам, учителям, библиотекарям, режиссёрам, музейщикам, но только не попам и монахам.

Хотя с точки зрения общественной целесообразности попы и, допустим, музейщики вполне равнозначны. И те, и другие удовлетворяют некие духовные потребности людей, иногда разных, иногда одних и тех же. Потребности эти, прямо скажем, не первичны и не однозначны, и государство не обязано заботиться об их удовлетворении — не его это дело.

Однако с бюджетными расходами на музеи, театры или цирки никто не спорит, а как дело доходит до Церкви, так сразу начинается дикий холивар.

Оставим сейчас в стороне теологическую и философскую сторону вопроса, оставим рассуждать о бесовщине «Бесогону», вернёмся к чисто практической, социально-политической стороне.

* * *

В деле с передачей Исаакия Церкви наша просвещённая оппозиционная публика ведёт себя до крайности странно. Либо как идиоты, либо как люди с «пониженной социальной ответственностью».

Либо они искренне не понимают, что происходит, либо сознательно этому противодействуют. Церковь единственная общественно-политическая структура в России, помимо государства, которая растёт и укрепляется после распада СССР. Даже странно, что антипутинская оппозиция никак не использует это обстоятельство в своей деятельности.

Русская православная церковь управляется независимо от государства. Патриарх выбирается Поместным собором, где влияние государства минимально. Церковная иерархия ставится без согласования с Президентом. Зарплата священникам платится из церковной кассы, а не бюджетной. У Церкви собственные издательства и СМИ, мастерские и земли, финансы и дипломатия. Русская православная церковь пока что не государство, в том смысле, в котором им является Ватикан, но из всех негосударственных институтов в России РПЦ самый мощный и влиятельный.

Церковь может не признавать подлинность царских останков, несмотря на все заявления представителей власти и настаивать на новых проверках и экспертизах.

Церковь может не признавать изменения территориальных границ, и по-прежнему считать, например, Абхазию и Южную Осетию частью Грузинской православной церкви.

Церковь может настоять на передаче Исаакия и власть изменит своё первоначальное решение и пойдёт навстречу. А стоит ли напоминать, как власть в России не любит менять свои решения и идти навстречу?

Ну, и какая ещё организация в России может позволить себе вести такую же политику как Церковь? Политику, основанную на собственных ценностях, интересах и программных документах, главные из которых не менялись уже две тысячи и более лет. Политику, не зависящую от политического режима и персоналии главы государства. Вопрос риторический — нет больше такой организации.

Так что не понять мне нынешних протестов оппозиции против Церкви. Они не могут использовать Церковь в борьбе с властью, это не есть задача и интерес Церкви. Но воспользоваться её ресурсами и влиянием для развития общества за пределами государства (как аппарата, а не политического образования) — почему бы и нет?

Потому. Потому что церковные императивы они ненавидят и боятся ещё больше, чем государственные. Потому что с государственными они знают, что делать, а с церковными нет. Потому что они всегда готовы поставить себя на место государства, а на место Церкви нет.

Вот и всё. Вот и вся история с Исаакиевским собором. Граждане с пониженной социальной ответственностью упустили очередной шанс повысить её. Государство подвинулось, но освободившееся место заняли не они. Освободившееся место заняла Церковь.

Как же им должно быть это обидно!

Теги: Общество